Действительно, адвокатура в России учреждалась заново и не имела ничего общего с ходатаями прошлого по составу и организации. Адвокатура изначально планировалась и создавалась как самоуправляющаяся организация. Фактически это означало ее известную независимость от государства, что вносило элемент состязательности в мощную систему полицейского устройства державы.

В практике присяжных поверенных в основном преобладали гражданские дела, и надо отдать им должное за то, что они создали более стабильную среду для нарождавшегося предпринимательства. Благодаря своим связям в финансовом мире некоторые из них считались в большей степени предпринимателями, нежели адвокатами.

Надо отметить, что отношение к адвокатуре было неоднозначным. Если просвещенная интеллигенция понимала значение адвокатуры и всегда весьма уважительно к ней относилась, то среди обывателей бытовало иное мнение. В начале XX в. некоторых присяжных поверенных также критиковали за рекламные кампании, пустые выступления и за стремление принимать только те дела, которые давали возможность получать высокие гонорары.

Одним из основных элементов практики адвокатов являлась защита обвиняемых по уголовным делам. Существовала статья, когда присяжные поверенные назначались судом для защиты неимущих обвиняемых. Вообще уголовная практика не была ни престижной, ни прибыльной. Исключение, возможно, составляли суды присяжных высокого ранга, где присяжные поверенные приобретали репутацию антагонистов государства. Фактически их репутация "носителей демократических начал" Барщевский М.Ю. Адвокат, адвокатская фирма, адвокатура. - М., 1995, стр. 6. стала складываться в семидесятые годы XIX в. в результате ряда громких политических процессов. Защитники, а они были присяжными поверенными, часто добивались оправдания на политических процессах с помощью жюри присяжных, более склонных к оправданию, нежели к обвинению. Суды присяжных (особенно по уголовным делам) овладели вниманием публики. В печатных органах адвокатуры часто публиковались речи защитников, представлявшие интересное, захватывающее чтение для публики.

Законы 1864 г. предусматривали наличие организационной структуры для присяжных поверенных, состоящей из общего собрания и совета, избираемого общим собранием. Местная судебная палата, или дворец правосудия, который находился в суде высшей инстанции округа, могла позволить группе из более чем 20 присяжных поверенных, имеющих лицензию, образовать гильдию адвокатов. Каждый совет присяжных поверенных находился под надзором местной прокуратуры. Из сказанного видно, что уже в те далекие времена два равноправных участника судопроизводства - адвокатура и прокуратура - оказались в неравном положении. Государство признавало прокуратуру "своим" институтом и давало ей права надзора за адвокатурой. Кроме того, несмотря на требования действовавшего законодательства, советы не имели четко определенных полномочий, что вызвало внутренние разногласия уже в рамках самих гильдий.

Однако присяжные поверенные предоставляли только часть правовых услуг и в основном в городах. Частные поверенные (частные адвокаты) появились в результате контр реформы 1874 г., в качестве временной меры. Предполагалось, что их законное существование будет служить сокращению числа стряпчих, или подпольных адвокатов, приобретших четкую репутацию мошенников.

Так же в 1875 г. было приостановлено учреждение советов присяжных поверенных там, где они еще не были образованы. Таким образом, советов присяжных поверенных не знали прибалтийские губернии, Польша, Казахстан и Средняя Азия, Белоруссия, Кавказ, Архангельская и Астраханская губернии, Сибирь, т.е. большая часть страны. В 1889 г. в рамках судебной контрреформы было приостановлено создание отделений присяжных поверенных Коротких М.Г. Самодержавие и судебная реформа 1864 г. в России. - Воронеж, 1989, стр. 113-114..

За пределами Санкт-Петербурга, Москвы и Харькова до 1904 г. не разрешалось образовывать дополнительные региональные адвокатские советы. Окружному суду надлежало осуществлять контроль за частными поверенными. Несмотря на то, что от частных поверенных не требовалось наличие юридического образования, они должны были получить лицензию, а для этого иметь деньги на её оплату. Надзор за ними осуществлялся местными судами и Министерством Юстиции. Их нельзя было причислить к корпорации подобно тому, как это наблюдалось у присяжных поверенных. Частные поверенные могли выступать в качестве законных представителей клиентов, хотя они и не назначались судами.

Статус адвокатов-стажеров, или помощников, не был четко определен в законах 1864 г. и был предметом разногласий внутри сословия в течение всего периода. Стажировка, которая должна была продолжаться в течение пяти лет, упорно игнорировалась сверху.

Общее отрицательное отношение царизма к адвокатуре сказывалось во всем. Особенная острота в отношениях между государством и адвокатурой возникла по вопросу об организации коллегий, необходимым требованием при приеме и уровню образования соискателя, надзору за деятельностью адвокатуры и правилам реальной практики. Хотя советы гильдий в трех главных городах обладали большей властью в адвокатуре, нежели общие собрания (особенно в вопросах, касающихся приема, дисциплины и назначений), они все же должны были отчитываться перед государственной властью. Например, апелляции на решения о приеме в коллегию или об исключении из нее можно было подавать в судебную палату, которой принадлежало последнее слово. Судебная палата осуществляла и общий контроль за советом в своем регионе. Следовало информировать местную прокуратуру обо всех решениях совета по дисциплинарным вопросам.

Чиновники Министерства юстиции постоянно пытались лишить присяжных поверенных их прав, включая и право на подачу ходатайств, что со всей очевидностью проявилось в конце 70-х гг. Между мировыми судьями и присяжными поверенными также часто возникали напряженные отношения. В своем большинстве судьи рассматривали присяжных поверенных в качестве "зла, которое можно пережить" Барщевский М.Ю. Адвокат, адвокатская фирма, адвокатура. - М., 1995, стр. 9.. Советы не могли заниматься регуляцией сословия из-за вмешательства Министерства юстиции, а их собственный состав должен был быть одобрен Министерством. В тех регионах, где не имелось советов, присяжные поверенные и частные поверенные контролировались окружными судами.

Государство видело слишком большую социальную мобильность внутри адвокатуры. Поэтому были определены группы лиц, чье участие в деятельности адвокатуры ограничивалось или затруднялось. В 1889 г. правительство ограничило поступление евреев в коллегии адвокатов, и они могли, таким образом, практиковать только в качестве помощников, частных поверенных или стряпчих. Женщин вообще не допускали к юридической практике в России до февральской революции 1917 г. Реформы 1864 г. не мешали женщинам стать присяжными поверенными, но им запрещалось посещать лекции по праву в университете. В 1874-75 гг. была предпринята попытка давать женщинам лицензии частных поверенных, однако, и эта попытка провалилась, поскольку Министерство юстиции запретило подобную практику. В то время как такое поведение в отношении женщин было, несомненно, дискриминационным, оно все же не представляло собой открытых репрессий, от которых страдали еврейские юристы.

Русская адвокатура не имела должной свободы слова и дела. В самодержавной стране она была поставлена в такие условия, которые заведомо парализовывали ее политическую активность. Прежде всего, были жестко ограничены ее процессуальные права. Защита могла знакомиться с делом только перед самым началом судебного разбирательства, уже после составления обвинительного, как правило, крайне тенденциозного, акт Троицкий Н.А. Царизм под судом прогрессивной ответственности (1866-1895). - М., 1979, стр. 199..

От участия же в предварительном следствии защита вообще отстранялась, хотя устав уголовного судопроизводства 1864 г. не запрещал ей это, иные адвокаты толковали его в смысле "что не воспрещено - следует считать дозволенным".17 октября 1877 г. Петербургский совет присяжных поверенных даже принял специальную резолюцию в разъяснение устава о том, что защита может участвовать во всех следственных действиях Там же, стр. 200.. Однако, царизм быстро пресек инициативу адвокатов.26 октября 1877 г. Сенат официально разъяснил, что участие в предварительном следствии для защиты исключено.

После судебных процессов "193-х" и Веры Засулич, на которых адвокаты вызывающе смело защищали революционеров, правительство начало затянувшийся на несколько лет поход против института адвокатуры.

21 апреля 1878 г. министр юстиции К.И. Пален, внес в Государственный совет предложение распространить на присяжных поверенных действие статьи 1117-й Свода законов, позволявшей министру юстиции лишать частных поверенных права ходатайства по делам. Таким образом, присяжная адвокатура отдавалась в распоряжение министра, который в любое время мог лишить звания присяжного поверенного любого адвоката как "лица недостойного". Это предложение мотивировалось необходимостью пресечь стремление к "денежной наживе", которое мол, делает присяжного поверенного "наемным укрывателем всякой неправды и преступления" Троицкий Н.А. Царизм под судом прогрессивной ответственности (1866-1895). - М., 1979, стр. 202.. Государственный совет в обстановке антиправительственного возбуждения, которым отличался 1878 год, не рискнул одобрить проект Палена и отклонил его, но лишь на время. В духе этого проекта была задумана реформа (точнее, контрреформа) адвокатуры, которой самодержавие и занялось уже в 80-е годы.

Таким образом, самодержавие уставами 1864 г. "искалечило российскую адвокатуру еще при рождении и продолжало калечить далее из года в год неутомимым преследованием" Там же.. Более того, адвокатура в России долго не имела поддержки со стороны общества. Напротив, общество относилось к ней, по крайней мере, до конца 70-х годов, враждебно. Основания для этого имелись: даже в число присяжных поверенных (не говоря уже о частных поверенных) нередко попадали люди, которые сами смотрели на адвокатуру как на "торговлю словами" и давали повод обществу судить о ней подобным же образом. Конечно, присяжные поверенные с такой репутацией, как у Спасовича или Стасова, не только не пятнали чести своего сословия, но и умели постоять за нее. Однако до тех пор, пока адвокатура не блеснула выступлениями на больших политических процессах 1877-1878 гг., либеральное и даже радикальное общество судило о ней предпочтительно по образчикам "продажного негодования" и "наемной страсти" и, к вящему удовольствию реакции, травило её. Газеты печатали злобные пасквили на адвокатов, изощрялись в сочинении ругательных кличек по их адресу, предлагали даже во имя общественного блага упразднить адвокатуру. Суждение об адвокатах исключительно как о "рыцарях наживы" было в 70-е годы обиходным.